Зимняя жертва - Страница 76

— Спасибо, Свен.

Как раз когда Малин заканчивает разговор, мимо проезжает Карин в своем автомобиле. Малин останавливает ее.

Карин опускает стекло.

— Сегодня ты получишь материал от Нордстрёма из Муталы. Пошли его в Бирмингем, чем скорей, тем лучше. Это срочно.

— Что это?

— Одежда Марии Мюрвалль. Остатки.

Дверь открывает усталая Маргарета Свенссон. Из кухни пахнет кофе, и хозяйка, похоже, ничуть не удивлена вторичному появлению Малин и Зака. Жестом приглашает их войти и занять места за столом на кухне.

«Здесь ли Никлас Нюрен? — спрашивает себя Малин. — Но если бы он был здесь, то сидел бы за этим столом, во всяком случае в гостиной. Он бы уже показался».

— Хотите кофе?

Закрыв за собой входную дверь, Малин и Зак стоят в прихожей.

— Нет, спасибо, — отвечает Малин. — У нас к вам пара вопросов.

— Спрашивайте.

— Вы знаете, что ваш сын делал вчера вечером и ночью?

— Да, он был дома. Я, он и Никлас вместе ужинали, а потом смотрели телевизор допоздна.

— И он не выходил?

— Нет, я в этом совершенно уверена. Он спит там, наверху. Вы можете разбудить его и расспросить.

— В этом нет необходимости, — говорит Зак. — А Никлас здесь?

— Он у себя дома. Уехал поздно вечером.

— Я просила его перезвонить мне, оставляла сообщение.

— Он говорил. Но у него так много работы!

«Расследование убийства, — думает Малин. — Чертово расследование убийства, а человеку трудно даже перезвонить. А потом они жалуются, что полиция не справляется».

Иногда Малин хочется донести до людей одну вещь: полиция — всего лишь одна ветка в кроне дерева, называемого обществом, в котором все вместе и каждый в отдельности должны следить за порядком и поддерживать его. Но все считают, что каждый должен делать свое дело. И в итоге не делается ничего. НМП, так называется это в книге «Жизнь, Вселенная и все остальное». Не Мои Проблемы.

— Что ты думаешь об этом? — спрашивает Зак, когда они возвращаются к машине.

— Она говорит правду. Он был вчера дома. И Йимми Кальмвик едва смог бы справиться в одиночку. Теперь фермер.

Группа строений в поле, в километре от Клокрике, утопает в снегу. Березовая рощица вокруг да красивая каменная стена — какое-никакое прикрытие от ветра для плодовых деревьев возле нового жилого дома.

Вилла с зелеными ставнями выстроена из песчаника. У крыльца цвета средиземноморской волны припаркован «рейнджровер».

Здесь должно пахнуть лавандой, тимьяном и розмарином, а пахнет снегом. На воротах в аллею, ведущую к дому, висит щит с надписью: «Finca de Hambergo».

Зеленая дверь открывается, и из нее показывается голова мужчины, крашеного блондина лет сорока.

— Хорошо, что вы так быстро приехали. Входите.

Весь нижний этаж дома — одна большая комната, где размещается и прихожая, и кухня, и гостиная. Малин глядит на каменные стены, выложенные узорной плиткой, открытые форточки на кухне и терракотовый пол. Все эти живые краски словно случайно попали сюда из Тосканы или с Майорки. Или, может, из Прованса?

Она была только на Майорке, и дома там выглядят совсем не так. Дешевый отель, где жили они с Туве, больше походил на многоквартирный дом в Шеггеторпе. Тем не менее из журналов по дизайну Малин знает, что именно такой колорит в воображении большинства ассоциируется с южными странами.

Деннис Хамберг замечает ее интерес.

— Мы хотели, чтобы это выглядело как своего рода сочетание андалузской финки и сельского дома в Умбрии. Мы переехали из Стокгольма, чтобы организовать экологически чистое фермерское хозяйство. Собственно говоря, хотели уехать еще дальше, но дети должны ходить в шведскую школу. Сейчас они старшеклассники, учатся в Юнгсбру. А жена получила хорошую работу менеджера по связям в модном магазине «Нюгордс Анна» в Линчёпинге. В девяностые годы я страшно много путешествовал, теперь хочу пожить в покое и безопасности.

— Где сейчас ваша семья?

— В городе, делают покупки.

«А ты стал болтуном посреди пустынной зимней равнины», — думает Малин.

— Ну так что с ограблением?

— Да. Идемте.

Деннис Хамберг надевает пуховик «канадский гусь» и ведет их через двор к сараю.

— Так они вошли. — Он указывает на следы лома на дверной коробке.

— Их было много?

— Да, там, внутри, полно следов.

— Тогда мы попробуем не затоптать их, — говорит Зак.

Отпечатки спортивной обуви и тяжелых ботинок. «Армейские?» — спрашивает себя Малин.

В сарае несколько клеток с кроликами, одинокий ягненок в яслях, в прямоугольном загоне с бетонным полом черная свиноматка и с десяток поросят.

— Иберико. Пата негро. Из Саламанки. Я буду делать ветчину.

— Это здесь они взяли поросенка?

— Да, они забрали одного поросенка и ягненка тоже.

— И вы ничего не слышали?

— Ни звука.

Малин и Зак озираются, потом в сопровождении Денниса Хамберга выходят во двор.

— Как вы думаете, можно вернуть животных? — спрашивает он.

— Нет, — отвечает Зак. — Сегодня утром их нашли повешенными на дереве возле Юнга.

Кажется, мышцы на лице Денниса Хамберга в мгновение ока омертвели. Он вздрагивает всем телом, как будто пытаясь сосредоточиться и вникнуть в то, что находится за пределами всякого понимания.

— Что вы сказали?

Зак повторяет.

— Разве здесь возможно такое?

— И не такое еще, — отвечает Малин.

— Мы послали туда наших техников, они проведут обследование.

Деннис Хамберг смотрит на поле, натягивает капюшон.